Глоток огня - Страница 23

Родион залез пнуйцу в карман. Достал бинокль. Потом незнакомый ему нож. Последними появились ключи.

– Я быстро, – сказал он дяде Сереже. – Лежи здесь и не вставай! Если будет мерещиться какая-то муть или даже хорошее что – не верь! Даже если жена к тебе побежит или мать звать на помощь будет! Понял?

Дядя Сережа дернул головой, мыча и вроде бы соглашаясь, но Родион знал, что это согласие мало что означает. Если эльб подберет приманку получше – все равно клюнет. Все клюнут. Главное, не задеть первую, сигнальную паутинку. Не выдать себя обратным контактом.

Держа в одной руке ключи от машины, а в другой нож, Родион пополз за животе.

– Погоди, шнырь… Лешика с Кузей не бросай, если со мной чего случится… Они ж как дети! Береги простого человека!

Родион хотел брякнуть, что усыновлять этих дуболомов не будет, но сдержался.

– Присмотрю, – пообещал он.

Дядя Сережа коснулся его ускользающей ноги.

– Метро! – с трудом выговорил он. – Машину они выследят… позвони Димону, бросай нас, а сам к метро пробивайся… Дворами, дворами…

Родион кивнул и быстро пополз. Дядя Сережа тихо бормотал. Мысль о метро, случайно зацепив охотничью паутинку эльба, вызвала целый поток ассоциаций.

«Украинские пятьдесят копеек… мы по ним раньше… в Питере в метро проходили. Жетон десять рублей стоит, а украинские пятьдесят копеек… вшестеро меньше… Или еще пластиковые жетоны были… ломали их и проходили… по половинке».

Метров тридцать Родион полз, чтобы случайно не выдать эльбу место, где находится раненый пнуец. Потом вскочил и побежал к машине. Все время оглядываясь, чтобы не упустить из виду растворенного, сгоряча выскочил на площадь, прочерченную фарами белого «Ауди», о котором он совсем забыл.

Он торопливо метнулся в сторону, ускользая от фар. Отскочил, кинулся к машине пнуйцев и издали еще нажал на кнопку сигнализации. Багажник распахнул беззубую пасть, скрывавшую сумки, канистры, инструменты. Роясь в них в темноте, Родион спиной ощущал, что растворенный близко. Пальцы нашарили холодную рукоять шнеппера. Он вскинул его, снял с предохранителя, прицелился в ковылявшую к нему шаткую фигуру и, еще прежде выстрела, определил, что шнеппер разряжен. Найти в багажнике пнуф и ледовики Родион не успел.

Взревел двигатель. Взвизгнули, буксуя, шины. Родион метнулся в сторону, и это его спасло. Он был уже в полете, когда что-то, отбросив, ударило его по бедру, а еще мгновение спустя он услышал жестяной звук удара и мелкий, догоняющий звон разлетающихся фар. В «Логан» врезался белый «Ауди». Останься Родион у багажника, он был бы расплющен между двумя машинами.

Родион попытался подняться, но не успел. Кто-то схватил его и безжалостно швырнул на снег. Над ним, готовясь сломать ему шею, навис растворенный.

– А ну назад! Не сейчас! – крикнул кто-то.

Растворенный неохотно повиновался. Дверь разбитого «Ауди» распахнулась. Вначале появилась нога в блестящем ботинке, а затем, нетерпеливо толкая полусдувшуюся подушку безопасности, из машины вылез человек.

– Поверни его ко мне! – приказал он.

Руки растворенного сжимали Родиона точно клещи. Он приподнял шныра и развернул его лицом к тому, кто этого требовал. Перед Родионом стоял молодой мужчина. Его светлые брови топорщились и ближе к переносью торчали как колючки. По многочисленным, частично поджившим ссадинам на лице Родион догадался, что это, должно быть, тот делмэн, которого пнуйцы подстерегли у «Высоцкого». Нет, плохо пнуйцы его знали! Он не уехал в Москву, а сдержал свое обещание отомстить.

– Ты не пнуец… – не требуя от Родиона никаких подтверждений, сам себе сказал мужчина. – Нет, не пнуец! А кто ты? А, вижу: ты шныр! Надо же, какая честь… Сколько времени мы здесь, и вот первый шныр! Весело?

Родион молчал, не находя это таким уж веселым.

– А я Волосков. Слышал о таком? Делмэн Волосков! – Мужчина начал было протягивать руку, но на полпути раздумал и спрятал ее за спину.

Родион ответил, что о делмэне Волоскове не слышал. Тот ничуть не обиделся:

– Ну, значит, не надо было тебе слышать… значит, мелкая ты сошка, чтобы меня знать… Что ты тут делал среди пнуйцев, шныр? А?

Родион не ответил. На снегу валялись многочисленные мелкие предметы, выброшенные из открытого багажника «Логана», когда в него врезался «-Ауди». Одна из промасленных тряпок, в которой еще угадывалась мужская майка, развернулась. Тускло блеснул синий подтаявший квадрат ледовика. Вот уж пнуйцы! Шнеппер из осторожности разрядили, а о том, что ледовики опасно без холодильника держать, не подумали.

Заметив напряженный взгляд Родиона, делмэн Волосков повернул голову – посмотреть, что заинтересовало шныра. Не мешкая, Родион дернулся и сумел, извернувшись в каменных руках растворенного, как кролик оттолкнуться от него ногами. Тот разжал руки и выпустил его. Родион добежал до тряпки и схватил ледовик, пальцами ощутив, что тот подтаял. Лед истончился, и сиреневый огонь плескал внутри опасно ярко.

Рядом послышался крик делмэна, тоже заметившего сиреневый огонь. Родион с силой сжал ледовик и швырнул его в дерево между растворенным и Волосковым.

Все ледовики получаются разными. Никогда не угадаешь, какая сила в них таится. Родион успел прикрыть лицо сгибом руки. Локоть обожгло сухим жаром, а самого Родиона, пытавшегося прижаться к земле, проволокло и отбросило в сторону. Казалось, белая вспышка заполнила весь сквер и часть площади. Когда она спала, несколько мгновений Родион не мог даже дышать, лишь чувствовал щекой колючий холод земли.