Глоток огня - Страница 37

– Куда пригласить? У кого день рождения? – ошалела Рина, с трудом сдерживаясь, чтобы не покрутить у виска пальцем.

– День рождения кота – это, конечно, повод. Дионисий Тигранович не умеет встречаться просто так. Ему нужен вечный праздник, вечный круговорот! Сколько раз я у него обедал, и всякий раз оказывалось, что мы видимся в крайне неслучайный день. То где-то родилась сверхновая звезда, то не вовремя зацвел вещий кактус, то именно сегодня Юлий Цезарь сказал своим легионам речь, с которой начался новый виток истории.

Гамов говорил бодро, весело. Ощущалось, что он искренне рад видеть Рину. Но вместе с тем Рина улавливала в нем и нечто другое. Какую-то неприятную затаенность, точно он принес за пазухой камень и этот камень, тяжелый и мокрый, лежит сейчас у него под комбинезоном.

– Кот родился у Белдо! Ды-ды-ды! До-до-до! – ускоряя его, сказала Рина. Невольно это вышло в рифму. То, что она повисла недавно на шее у осла, не прошло даром.

– Точно! – с облегчением признал Гамов. – И поздравлять его придут все: и Гай, и все три Тилля, и… Альберт Федорович!

«Альберт Федорович» Гамов произнес с такой значительностью, что Рина не сразу поняла, о ком идет речь. Потом разобралась и нервно фыркнула в нос.

«Спасибо, хоть меня не назвал Анной Альбертовной!» – подумала она. От одного звучания этой «Анны Альбертовны» ей становилось тошно. Почему-то сразу представлялась громадная матрона, которая ест торт и роняет крошки себе на бюст.

– И где будет мероприятие? – спросила она.

– Наберешь номер. Тебя встретят и довезут, – сказал Гамов.

В руку Рине сама собой прыгнула маленькая твердая карточка. На ней был только телефон и маленькая, эскизно начертанная машинка. Ни имени водителя, ничего.

– Завтра в девять вечера. Выезжать надо не позже семи, – сказал Гамов.

– А если позже, тогда что? Кот обидится? – спросила Рина.

– Кот-то, может, и не обидится, – уклончиво отозвался принц красоты.

Рина усмехнулась. Кажется, Гамов всерьез считает, что она поедет.

– Пусть обижается. Зачем я нужна Белдо?

Гамов ответил не сразу. Видимо, и сам толком не знал. Только догадывался.

– Думаю, ты нужна не Белдо… Но, уверяю, никакая опасность тебе не грозит! После окончания мероприятия тебя вернут в ШНыр!

Рина заявила, что возвращать никого не придется, потому что она не поедет.

– Почему? – удивился Гамов. – Я же говорю: ничего не грозит! Если бы тебя собирались схватить, схватили бы уже сейчас!.. Смотри!

На что-то показывая, он вскинул вверх палец. Рина увидела двух берсерков на гиелах, которые кружили в небе метрах в ста над ними. Фантом, беспокоясь, приплясывал на месте. Рина всмотрелась в берсерков, пытаясь понять, не Тилли ли это. Нет, Кеша и Паша громоздкие, а эти легкие, поджарые, как жокеи. Кажется, из лучшей четверки берсерков.

– Все равно не поеду! – сказала Рина.

Гамов вздохнул:

– Отказываться нельзя. На случай, если ты откажешься, Белдо просил намекнуть тебе… что…

Принц красоты замялся.

– Договаривай! – мрачно велела Рина.

– …Кавалерии и вообще всем шнырам скажут, что ты дочь… сама знаешь кого!

Рина вцепилась ослику в повод:

– Это что? Шантаж?

– Да, – признал Гамов. – Чистейшей воды. Только, как ты догадываешься, шантажирую тебя не я.

Несколько мгновений Рина пристально смотрела на него, а потом повернулась и, обходя Гамова, занимавшего дорогу, зашагала по глубокому снегу. Ослик тащился за ней. Его подковы продавливали в мокром снегу отпечатки, быстро наполнявшиеся водой. Ботинки Рины, в отличие от копыт Фантома, заметных следов не оставляли. Они выбрали иной путь борьбы с жидкостью и увлеченно засасывали ее в шерстяные носки.

– Так какой твой ответ? Что им передать? – крикнул Гамов.

– Пусть говорят Кавалерии что хотят. Если они поймут, что на меня можно давить, в следующий раз потребуют пронести в ШНыр антизакладку или еще что-нибудь. Я не пойду! Лучше брошу ШНыр.

Гамов догнал Рину и схватил Фантома за уздечку. Хитрая Рина мгновенно ослабила руку, перестав тянуть повод к себе. Ослик ткнулся мордой Гамову в живот. На мгновение принц красоты застыл с вытаращенными глазами и отчетливо произнес:

...

– «Десантник Аполлонов хлюпнул разбитым носом, сплюнул и вытер саперку о траву.
– А говорили: Ахилл, Ахилл… Помахай мне тут еще пяточками! – проворчал он.
Рядом дрожал уцелевший Гектор. Аполлонов набросил ему на плечи плащ и сунул в руку флягу.
– Молодец, что позвал! Русские своих не бросают! – сказал он».

– Фамилия у десантника неважная. Погладь осла еще, – предложила Рина.

Гамов уныло кивнул. Его глаза мало-помалу прояснялись.

– Послушай, – сказал он Рине, – все это, конечно, очень здорово! Никуда не ходить, бросить ШНыр… Но в конце концов, день рождения кота – еще не вселенская трагедия! Если ты не пойдешь, это плохо скажется на твоем отце! Гай и так его недолюбливает.

Рина задумалась. Сколько раз она говорила себе, что ей все равно, что будет с Долбушиным, но…

– Хорошо! Передай своим хозяевам, что я буду, – сказала она.

– У меня нет хозяев! – рассердился Гамов.

Рина недоверчиво посмотрела на него:

– Что, правда, что ли? Я так и поняла. «Они мне не хозяева! Просто я выполняю свою работу! – сказал Бобик и, полаяв, полез в будку».

– Не думай, что мне приятно было браться за это поручение! Но если бы я отказался, вместо меня отправили бы берсерка! И чем бы все закончилось? Ты горячая, а берсерки все больные на голову. Ты бы схватилась за шнеппер – они за топорик. И все! – сказал Гамов.