Глоток огня - Страница 30

К оглавлению

30

– Уф… и надышали мы… стекло запотело… не по себе мне всегда с ним разговаривать… в следующий раз ты… – проворчал он.

Напарник, молодой, с длинным лицом парень, неохотно кивнул, соглашаясь.

– Ты хоть что-то понял? Чего его так интересовало: одновременно все было или нет? – спросил он.

Старший берсерк дернул плечом:

– А чего тут понимать? Все и так ясно. Призрак, а может предметы двигать. Подойдет к тебе такой, влепит между глаз из шнеппера, а ты ему только и сможешь что руку через тело просунуть.

– И все? – с сомнением спросил младший.

– Кто его знает…

Тем временем в резиденции к Гаю неслышно, как кот, приблизился его секретарь и остановился за стулом.

– Ненавижу, когда вы так подкрадываетесь, Арно! Не обижайтесь, но когда-нибудь вы так подойдете, а я выстрелю. Просто на шорох, – не оборачиваясь, сказал Гай.

Секретарь вкрадчиво улыбнулся в пустоту:

– Будут какие-то распоряжения?

– Какие распоряжения? – поинтересовался Гай.

– Я про Даню. Подослать к нему кого-нибудь для вербовки?

– Нет. Рано! – резко ответил Гай. – Он, кажется, и сам еще не разобрался со своим даром. Иначе не позволил бы себя бить.

– Да… Дар ценный. Хорошо бы нам мальчишку иметь у себя, – сказал секретарь. – Вот только надолго ли его хватит?

– В каком смысле надолго?

– Ну побочный эффект какой будет?

Гай испытующе взглянул на Арно. О том, что присвоенные закладки имеют побочные эффекты и почти половина тех, кто взял чужую закладку, сходит с ума, умирает либо мутирует, говорить у них было не принято. Ну разве что между своими. И тут секретарь намеренно нарушал это табу.

– Никакого побочного эффекта! – сказал Гай неохотно.

Секретарь пристально посмотрел на него.

– Как – никакого? То есть он смог бы вернуться в ШНыр и нырять? – недоверчиво уточнил он.

– Да. Вполне. К счастью, никому из них это даже в голову не придет. И это нам на руку, – заметил Гай.

Секретарь стоял, вперившись взглядом в лицо Гаю. Взгляд у него был волчий, жадный. Казалось, он пытается прочитать что-то, скрытое за словами. Не высказанное. Едва ли сложившееся еще у самого Гая. Подглядеть работу души. Тому это не понравилось.

– Вам что-то нужно, Арно? – спросил он раздраженно.

В руках у секретаря была папка с докладами, но он правильно понял интонацию и, покачав головой, вышел из кабинета.

– Погасите свет! – крикнул ему вслед Гай.

Секретарь просунул в приоткрытую дверь руку и коснулся выключателя. Он давно уже привык, что его хозяин любит темноту.

Гай остался сидеть на прежнем месте. Кое-какой свет все же пробивался через плотные шторы, и лицо его чуть серело. Неровный, расширяющийся книзу овал, похожий на сдувшийся шар. Долго, очень долго Гай смотрел в стену, шевелящуюся неясными тенями. Потом едва различимо сказал, почти прошелестел:

– Каждого ждет своя закладка. Там, на двушке. И когда-нибудь потом, в слившихся мирах, все их получат. Правда, этот паренек получил свой подарок раньше времени. Но все равно я ему завидую. Хуже то, что мы, поспешив, получили чужие. И теперь нас ничего уже не ждет.

Глава восьмая
Неправильные пчелы

В первые годы жизни кажешься себе безграничным. А потом присматриваешься получше и повсюду начинаешь обнаруживать свои границы: не могу не орать, не могу не трусить, не могу не врать, не могу не жалеть себя – и так во всем. Тошнить начинает, когда понимаешь, что внутри тебя понастроены бесконечные мерзостные заборчики. Они окружают тебя со всех сторон. Ты в клетке.

Из дневника невернувшегося шныра

Когда Рина проснулась, на улице было уже довольно светло. У окна стояла Алиса, стеклянная от своей обычной утренней ненависти к миру, и, пытаясь открыть раму, раздраженно трясла ее. Ей, как всегда, было то душно, то холодно.

Ручка издала квакающий звук и осталась у Алисы в ладони. Алиса раздраженно отбросила ее. Несмотря на свою физическую слабость, она вечно все ломала. Причем ломала даже такие вещи, которые сломать в принципе невозможно. Например, гаражный замок или лопату.

– Да что же это такое! В этом ШНыре вечно все отваливается! – крикнула Алиса.

– Что отваливается? – спросила Лена. Свесив ноги, она сидела на кровати и расчесывала свои русалочьи волосы.

– Опять этот Кузепыч что-то поменял в окне!

Рина с Леной переглянулись.

– Что он поменял в окне? – осторожно уточнила Лена.

– Разве оно не на себя открывается?

– На себя. Но до этого надо было повернуть ручку! – влезла Рина.

Лара, тоже уже поднявшаяся с постели, стояла перед зеркалом и, выпрямив спину, созерцательно разглядывала себя сбоку.

– Чего-то я толстая какая-то стала! Это не складка жира? – спросила она озабоченно.

Лена подняла голову и кисло посмотрела на нее. Фигура у Лары была идеальная. Если складка жира и существовала, то ее надо было разглядывать под микроскопом. И то десять молодых ученых поотвинчивали бы друг другу головы, чтобы оказаться у микроскопа первыми.

– Это майка висит! – сказала Лена. – Но ты особенно не радуйся.

– Почему? – захлопала глазами Лара.

– Видишь ли, понятие красоты относительно. Покажи дикарю блондинку весом в пятьдесят кило, он ее добьет и съест. Причем съест из жалости и без аппетита, чтобы девушка не мучилась. А откорми ее сметаной килограммов до восьмидесяти – в Африке из-за нее начнется война племен!

– Это ты про меня и про себя? Так Африка ж далеко! Где мы и где Африка? – сказала Лара, которой простодушие с успехом заменяло чувство юмора.

30